Я застревал на этом месте в дичайшей пробке и, упросив водителя открыть дверь, выскакивал на тротуар и навещал редактора. Впрочем, встречались мы не часто, всё больше переписывались по электронке, а на улочке, обычно забитой транспортом, скромная редакция ютилась в здоровенном офисном здании. Чтобы добраться до «Новой газеты», надо было преодолеть парочку лестничных пролётов, потом – рыскать по коридорам, искать нужный номер офиса и – о, чудо! – офис находился, дверка открывалась, Ягодкин как всегда сидел за своим монитором или копошился в бумагах. Кроме него в редакции обитало ещё два человека – Евгений Шкрыкин, замредактора, позднее я узнал, что редактирует он ещё и милицейскую газету в Воронеже, и потом я долго недоумевал или тихонько давился от смеха; за другим столиком сидела Анна, она писала про культуру и, кажется, раньше работала в горячо нелюбимом мною «Береге». В другом конце коридора была дирекция, она занималась деньгами, а деньги меня не очень-то интересовали, и заходил я туда редко.
Газета вылетела в трубу, разорилась подчистую, и вроде бы журналисты перестали получать свои зарплаты ещё с начала лета. А пятнадцатого октября произошло, может быть, историческое событие: вышел последний номер «Новой газеты» в Черноземье. Нет, я не скептик конечно, и говорят, что воронежская «Новая» и раньше помногу раз разорялась, а потом издавалась вновь, но что-то мне подсказывает, что пора уже заказывать траурный оркестр, одеваться во всё чёрное и идти печальной процессией по городским улицам…
Вы, может быть, посмеётесь надо мной, но я работал в «Новой» за идею (а так сейчас не принято) и не получил ни гроша; я тешил свою совесть тем, что мы – хоть и в очередной раз – строим демократию и боремся с уродливыми зародышами тоталитаризма, хотя, конечно, что может противопоставит маленькое провинциальное приложеньице всей этой куче продажных, прожорливых СМИ… Иногда меня брала тоска в тиски, и я спрашивал у себя: какой толк что-нибудь писать, когда в этой стране есть четыре авторитарных мозгопромывочных телеканала, когда среднестатистический россиянин вообще не читает газет – «мне и по телевизору всё расскажут!». Не знаю, влияли ли как-нибудь на миллионный город эти скромные статейки про анархистов, правозащитников, просто про студентов, про дискуссии, собрания; про дома с протёкшими крышами, грязь, нищету и безвылазность из этого всего…
Интересно даже, куда девались эти пару тысяч экземпляров, что расходились через почтовую подписку и по газетным ларькам. В смысле, улетучивались ли они в воздух, заворачивали ли в них селёдку, обклеивали ли ими стены сортиров или всё это шло действительно куда-нибудь в глубины людской коры головного мозга?
Грустно, друзья! Свободным быть нерентабельно в нашем царстве! Рентабельно быть газетой-содержанкой у какой-нибудь очередной администрации, хотя «Курьер» при этом, к удивлению моему, может-таки ещё писать что-то «суверенно свободное». Но полистайте подшивки «Воронежского Курьера» из ранних 2000-х, сравните, подумайте… Это была по-настоящему демократическая газета… А стала?
Последний секрет. Волею судеб «Новая» действительно располагалась на улице Свободы, той самой, что вечно заставлена транспортом и забита пробками. Теперь, с невосполнимой утратой (а мы все, жители этого миллионного города, стали ещё на чувствительную чуточку несвободнее), Воронеж прямой дорожкой катится к тому стройному ряду городов, где свободная пресса отсутствует как класс, а произвол встречают угрюмой тишиной. Помолчим и мы. О невинно убиенной – диким ли капитализмом, мировым ли кризисом, авторитарной ли властью – свободной газете.
Светлая память. Минута молчания…
Иван Кондратенко
| 
