«Когда перед тобою встают фашисты,
обезоруженным не окажись ты».
В. Маяковский
(один из лозунгов Комитета 19)
Станислав Маркелов – левый активист, правозащитник, антифашист, руководитель Института верховенства права, сотрудник института «Коллективное действие». Адвокат семьи Эльзы Кунгаевой в рамках дела полковника Буданова. Защищал главу владимирского Комитета солдатских матерей Людмилу Ярилину, обвинявшуюся в «пособничестве в уклонении от воинской службы». Представлял интересы потерпевших в деле о массовом избиении в Благовещенске башкирским ОМОНом в декабре 2004 года. Работал с нарушениями прав человека в Чечне. Представлял интересы потерпевших в рамках дела о захвате заложников в театральном центре на Дубровке. Вёл юридические дела «Новой газеты». 19 января 2009 года был убит в самом центре Москвы.
Анастасия Бабурова – талантливая и честная журналистка «Новой газеты», антифашистка и анархистка, активистка общественного и правозащитного движения. 19 января 2009 года убита при попытке остановить человека, стрелявшего в Станислава Маркелова.
Сразу было ясно, что убийство — заказное. То ли политическое, то ли неонацистское – все понимали, что мотивом послужила общественная деятельность убитых. В нашей стране и в нашей «системе координат» это уже само собой разумеется, что, если ты честный журналист или правозащитник, то ходить надо оглядываясь. Все привыкли, все знают, что это уже «норма». Но никто не привык, никто не мог поверить в то, что это произошло прямо средь белого дня, прямо в центре столицы! Да там до Кремля метров 200! Это просто в голове не укладывается – это кажется невозможным…
«Нацизм крепчает. Нацистские убийства становятся бытовым явлением. У нас есть только один путь – путь протеста, путь нажима на власть имущих с требованием принимать жестокие и беспощадные меры к носителям коричневой идеологии и кровавой практики. Время выйти на площадь! Беспощадная кара расистам-убийцам! Позор тем, кто норовит их покрывать!» — Борис Стругацкий для комитета 19 января.
Сразу после убийства посыпалась гора обвинений: то это связано с Благовещенском, то с Чечней – говорили даже, что это сам Кадыров приказал, потом всё больше говорили про нацистов. И теперь говорят про нацистов.Первая акция памяти была организована в тот же день, сразу же после того, как стало известно о гибели Маркелова и Бабуровой. В течение всего следующего года люди выходили на улицы по всей стране. Потом был создан комитет 19 января. В комитет вошли люди разных профессий и разного социального статуса – правозащитники, антифашисты и писатели, анархисты и обычные люди. 19 января 2010 была проведена крупнейшая акция, посвященная памяти Стаса и Насти. На этот раз на заснеженные, заледенелые московские улицы вышла примерно тысяча человек…
Власти Москвы относятся к массовым акциям – шествиям, пикетам, митингам – мягко говоря, неравнодушно. И чтобы устроить эту акцию памяти, пришлось прорывать глубоко эшелонированную чиновничью блокаду. Впрочем, одной только бумажной волокитой весь прессинг государства не ограничивался: огромные, тучные массы милиции, ОМОНа – обволакивали манифестантов. Это всё больше напоминает реакцию полицейского государства на свободное (неимоверная дерзость!) выражение мыслей и чувств, когда граждане пытаются воспользоваться своим же конституционным правом – правом на свободу собраний…
«19 января 2010 года мы почтили память наших друзей Стаса и Насти. С нами на площадь в мороз вышло около тысячи единомышленников в Москве и тысячи по всей стране и за её пределами: в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Саратове, Челябинске, Самаре, Берлине, Париже, Хельсинки и многих других городах. Против российского фашизма и неонацизма вместе выступили размеренные ученые и писатели, художники и арт-критики, активисты из самых различных общественных инициатив, журналисты, правозащитники разных групп и поколений, уличные антифашисты, политики (в непривычно искренней роли рядовых участников), люди самых разных профессий, жизненных стилей, степеней активности. Они не просто были там, их было видно, и они увидели друг друга. Они — мы — были вместе. Состоялось по-настоящему внушительное общественное событие. Оно объединило незнакомых людей, готовых сказать фашизму «Нет!», но при этом и не готовых вставать под чьи-то знамёна. Знамён не было. Не было политических речей и подтасовок. Это вселяет надежду и уверенность» — Комитет 19 января.
Сначала хотели организовать два пикета и шествие между ними. Но шествие запретили власти. Был разрешен только организованный переход.
«В 19:25 собравшиеся начали готовиться к переходу на второе место акции. Милиция потребовала убрать плакаты и фотографии Насти и Стаса. Участники отказались и начали движение. Несколько минут сотрудники правоохранительных органов действовали корректно. Однако Петровский был перекрыт, и не было возможно пройти. Начались задержания участников. Милиция сделала два коридора, но часть людей из первой прошедшей по ним группы была задержана. Задержания проводили милиционеры, ОМОН и люди в камуфляже. Задерживали жестко с применением дубинок». — Legal Team.
«Началось всё на Петровском бульваре. Там собралось много людей (явно несколько сотен, м.б. тысяча), большей частью молодые люди из различных группировок «Антифа». У них были очень большие баннеры, растяжки. В руках у многих людей были фотографии убитых (Маркелов, Бабурова, Политковкая, Эстемирова), часть из которых изготовили мемориальцы.
Когда кончилось время пикета, и милиция разрешила движение с одного пикета на другой, милицейские чины в мегафоны объявили, что движение разрешается только группами по 50 человек и со свёрнутыми плакатами. Говорят, было даже сказано: «Необходимо убрать наглядную агитацию». Но очевидно, что фотографии убитых свернуть или убрать было невозможно.
Милицейская цепь расступилась и пропустила первую партию. Но туда сразу же устремилась толпа, и прошли человек 200-300. Причем с развёрнутыми баннерами и растяжками. Но в конце Петровского бульвара у Трубной площади людей остановили новые милицейские цепи. Тут стоял и ОМОН. Снова в мегафон раздались призывы свернуть плакаты. Молодые люди что-то в ответ скандировали. Но никаких попыток прорыва не было. Более того, на моих глазах они стали сворачивать баннеры и растяжки. И тут в толпу вклинился ОМОН. Людей валили на землю, били, тащили, задерживали. Причём, задерживали не только тех, кто держал плакаты или что-то скандировал…» — Олег Орлов, Правозащитный Центр «Мемориал».
С каким непревзойдённым цинизмом можно называть портреты убитых нацистами людей, людей бесстрашных, пожертвовавших своими жизнями за наше общее свободное и гуманное будущее – «наглядной агитацией»? Такое чувство, что если уже гражданам и разрешают шествие в несвободной стране, то только с заткнутыми ртами, завязанными глазами и в узком коридоре…
Да и вообще, если говорить о запретах и дозволениях – дело было не в том что со стороны активистов были «нарушения», а в том, что власти не позволили гражданам реализовать свое более чем законное право на свободу собрания (в данном случае шествия). Что не только неправомерно, но в данной ситуации и кощунственно.
«Во избежание недоразумений хотелось бы остановиться на выбранном нами формате акции. Некоторые наблюдатели ошибочно ожидали увидеть 19 января на Петровском бульваре траурное шествие молчаливых людей среднего возраста. Скорбящих. Да, мы скорбим по нашим друзьям, погибшим от рук нацистов. Но мы скорбим не молча. Мы испытываем не только скорбь, но и злость. От нас ожидают, чтобы мы тихо смирились с убийствами. Но молчание означает согласия с тем, что мы ничего не можем сделать, а мы категорически не соглашаемся со сложившейся ситуацией. Убийства должны прекратиться, и все должны это понимать. Поэтому Комитет 19 января продолжит свою работу». — Комитет 19 января.
Давно уже в Москве никто не собирал так много людей на уличной акции. Конечно, смешно сказать, но да (!), это так – для 12 миллионной столицы, 1000 человек это много. Все забыли о своих правах уже давно. Уже давно не было маршей несогласных – власти Москвы их перебороли. Теперь много людей собирают только русские марши. Такова действительность.
А еще действительность такова, что на пикеты 19 января пришли анархисты и антифашисты, простые горожане, некоторые даже с детьми, правозащитники, писатели, оппозиционеры, журналисты, художники.… Туда пришли люди, для которых такие слова как свобода, демократия, гуманизм и равноправие ещё, что-то значат! Для которых Стас и Настя что-то значили, что-то значили их попытки изменить мир!
«Убийцам Бабуровой и Маркелова, а также многим другим убийцам и тем, кто вместе с убийцами в своих блогах «радуется искренне до слёз» тому, что «два русофоба отправились в ад», кажется, что нас нет. Мы – аккуратны в выражениях и почти законопослушны. Они – дерзки, хамоваты и признают право силы. Они не признают наше право, потому что они не слышат нас, не видят нас – не боятся. Пока мы сидим по домам, они – убивают.
Они должны знать, что мы есть, что нас очень много, что у нас хорошая память, и мы не допустим власти убийц». — Павел Бардин, режиссёр фильма «Россия 88» для Комитета 19 января.
Григорий Фролов
Анна Пришельцева
| 
