26 декабря 2009 года состоялась вторая большая для Воронежа выставка «CAN'T TAKE IT ANYMORE», которую организовал Воронежский Центр Современного Искусства. Здесь были представлены работы разных художников. Выставка проходила в центре мебели «БРВ». Что мне понравилось — это ощущение пространства. Само выставочное место светлое.
Концепция второй выставки, на мой взгляд, заключалась вот в чём: «Всё искусство традиционное стало синонимом коммерческого, совершенно неактуального на фоне развития современного мира. Ища альтернативу этому, молодые художники предлагают свою интерпретацию виденья». С источником цитаты можно познакомиться на сайте ВЦСИ.
Ну а теперь перейдём непосредственно к каждому художнику.
Арсений Жиляев
«Серия работ «Рабочее движение» вся состоит из линий, так или иначе структурированных. Это интерпретирование традиций и наследование визуальностей русского конструктивизма. Это биржевые графики, способ отражения финансовой информации». Возможно, эта замечательная «графика» — выведет мир из кризиса.
Андрей Кузькин
Куратор выставки сказал:
«Художник Андрей Кузькин может в поезде нарисовать альбом из 50 работ. Художник понимает, что искренность не может, в общем, столько продолжаться. Это некоторая машина речи. Это машина говорения».
Это не машина говорения, а машина выделения всевозможного.
Работы Андрея Кузькина можно назвать не иначе как:
1).Дефлорация. 2). Течка. 3). Выделение. 4). Луна, давай умрём вместе! 5). Зоя Космодемьянская. 6). Графоманство.
Итог: Кузькин – текучий художник.
Николай Алексеев
У Николая Алексеева была представлена серия инсталляций под общим названием «Горизонт». Вот что говорит Николай о своих работах:
« Я почти не работаю с живописью и графикой, хотя когда начинал учебу на живописца, мечтал «быть как Ван Гог» и испытывал волнение от запаха масляных красок. Почему я отказался от живописи, несмотря на влюбленность в нее? Почему не возвращаюсь к ней, несмотря на желание? И представленные инсталляции — это рефлексия на тему выставки, попытка понять, что для меня живопись. Формальное решение — это линия горизонта».
А вот ещё одни слова Николая Алексеева:
«Считаю, что у нас в Воронеже нет честности. Все стараются заработать на искусстве деньги. Мы же предлагаем антипродажное творчество».
Пожалуй, я Вам приведу цитату Андрея Кончаловского:
«У нас не было возможности заработать много денег, и поэтому мы были вынуждены заниматься большим искусством».
На мой взгляд, живопись как женщина, не всем даёт. Если мы не добились расположения женщины, то мы говорим что она не честна и продажна. Множество левых случайных связей начинает выдаваться за антипродажное, то есть за большую любовь. Художник понял, что в живописи ему ничего не светит, поэтому любовь невзаимная.
Сергей Лоцманов
Серия работ Сергея Лоцманова «Квантовая меланхолия» — скрупулезная, проделанная графика. Его работы – это сочетание природного ландшафта и индустриальных объектов. Вот что я прочитал в одном из интервью Сергея Лоцманова:
«Мой проект в «Старте» — это серия из шести графических. Начал я с эскизов в поисках мотивов: это пустынные пейзажи городских окраин, склады, моря, леса и архитектура… Нужно отметить, что это такое балансирование вымышленного и реального. Хотелось также показать и некую неопределенность времени».
Тут видно сразу: художник понимает что делает.
Илья Долгов
Ну тут всё понятно: «Опять утопия!» Хаос – излюбленная тема Ильи, что он и доказал. Вот что говорит Илья:
«Три работы которые отсылают прямо к визуальным практикам XX века, к тем или иным языкам, приёмам. Эти культурные среды становятся средой обитания для визуально изображённых биоморфных существ, которые осваивают их, встраиваются, используют перепады плотности, поверхности, структуры, которые предоставляют им эти среды обитания и которые их осваивают. И это моё некое предположение, что продолжаться бесконечно история человечества не может. И в какой-то момент его продолжат другие жизненные формы».
На мой взгляд, это три разукрашенных одеяла. Что там такого? Какие-то три бациллы! Прочитав текст, я так ничего и не понял. Это текст безумца.
Устина Яковлева
Вот что мне поведала Устина:
«Я предпочитаю использовать элементарные графические приемы точки, штриховки. Слишком большое количество излишеств и засилье визуальных образов вокруг вынуждает искать убежище. В своих работах я стараюсь уйти от этого настолько далеко, насколько это возможно».
Ну тут всё понятно: девочка втыкает. Примерно так же втыкали мои сокурсники на занятиях по ДПИ (декоративно-прикладное искусство). Слушать лекции противно, но делать что-то надо было, вот они и отстранялись от потока безумия, рисуя в тетрадке.
Михаил Лылов
Ну что я могу сказать? Это очередная попытка Михаила Лылова почувствовать себя художником. Какой-то ужас. Вот что сказал куратор про Мишину работу:
«Есть в современном искусстве такой жанр представления работы, как документации, когда ты не можешь то, что ты сделал как художник, непосредственно показать это действие или мысль, которая происходила где-то другом месте».
Тут Илья путает понятия «не может» и «не умеет».
Егор Кошелев
«Показанные на этой выставке работы представляют ту часть моего творчества, которая исследует связи образа и знака. Суть в том, что образ человека – человека сегодня формируется по большей части через его речевые проявления. У меня он сталкивается с буквой — простейшей составной частью печатной речи», — поведал мне Егор Кошелев.
Это мне напомнило мою крестницу, которой 2 годика. Она тоже только буквы умеет говорить. Слова с трудом.
«Сам по себе человек уже ничего не выражает — он будто знак без означаемого, он по большому счету здесь лишний — я попробовал показать эту очевидную ненужность человека в работе «Пляж».
Действительно, человек здесь лишний, только не конкретно в этой работе, а во всех. Если убрать человека – останутся буквы, уберёшь буквы – ничего не останется.
Иван Горшков
Работы Ивана – это хаос и распад. Мертвечинка! Мне вообще не понятно, что значат его работы. И вот что рассказал Иван о своих работах:
«В формировании образов должны быть исключены фрагменты стереотипов, в таком случае исчезнут точки опоры».
Полностью согласен с Иваном. Точки опоры вообще стремительно исчезают. И как сказал Илья Долгов:
«…продолжаться бесконечно история человечества не может. И в какой-то момент его продолжат другие жизненные формы».
Юлия Ивашкина
Ну, это какое-то скудомыслие. Не восприятие целого, какое-то фрагментарное мышление. Отсутствует масштабность мысли. Куратор объяснил, что Юлия делает зум. Она увеличивает часть картины. Появляются новые детали, новые пространства».
Да ничего она не увеличивает. Это пиксели. Юля не видя большой картины, занимается микронами.
Полли
Куратор сказал: «Работа Полли претендует на понятность без дополнительных комментариев».
Конечно! Что я, дурак что ли, не понимать такого шедевра? Зайца раскололи ровно на две части, из него что-то вытекло. Вот картина: доступная и лаконичная. И называется очень просто «Both sides», то есть «Две половины», только посредине — говно.
Ольга Майорова
Про работу Ольги Майоровой куратор сказал следующее: «Тут интересен момент диалога со временем. Материальность газеты становится материальностью предмета искусства, которая отсылает на материальность того, из чего сделано. Ещё здесь коллаж говорит о неком временном измерении».
Я всё понял! Ведь работа выполнена в 1997 году. Если раньше эта работа ничего из себя не представляла, то по истечении 13 лет — это супер-пупер офигительная картина.
Сергей Огурцов
Сергей сказал о своей работе следующее: «Рисует тут даже не художник, а мыльный пузырь. Художник, как и все мы, «ворует» общий воздух — набирает его в легкие, делая вдох — выдувает пузырь с тушью — и тот, сталкиваясь с бумагой, создает произведение».
Я сразу подумал об Ив Кляйне. В 1961 году он делал первые работы с помощью огня. Он опалял поверхность картона, и получал таким образом изображение. Андрей Кузькин тоже в одной из своих работ, которую я назвал «Течка», применяет такой подход. Но при всём при этом, работы Сергея Огурцова выглядят куда более убедительными. Тут не просто примитивное наложение каракулей, а желание достичь чего-то больше. Тут и аккуратность есть, и композиционная целостность. С пятнами хорошо поработал.
«Говоря о живописи нашего времени, меня мало трогают попытки изобразить распад как таковой. Какими бы виртуозными средствами художник при этом ни пользовался, меня лично такого вида творчество оставляет равнодушным. Для меня искусство в картине вспыхивает там, где я вижу нешуточные признаки сопротивления хаосу, где чувствую неуклонную волю Творца к добру», — говорил Фазиль Искандер. Ну а то, чем занимается современное актуальное искусство, можно назвать не иначе как гнилью.
| 
